Нові герої Донбасу: Леонід Краснопольский - дизайнер, волонтер

Я вообще всегда был политически аморфным. То есть, я как иудей живу своей жизнью - синагога, работа, семья. Гражданство всегда живет своей жизнью. Что мне дала Украина, кроме бесплатного образования, наверное, особо ничего. Но когда это все началось, надо было делать выбор.

Несколькими годами ранее

В Донецке я прожил до 44 лет, так никуда не выезжал. В Донецке все было хорошо, прекрасно. Большой город, хорошая инфраструктура, деньги есть.

До сорока лет попробовал и менеджером, и управление, и франчайзинг, и ритейл, а потом как-то все бросил и начал делать то, что хотел. Меня судьба познакомила с Михаилом Ворониным, как раз в последние три года его жизни мы очень много общались и шить он меня не научил, но технологиям научил. Создания бренда одежды.

Торговая марка Man’s town - деловая одежда премиум-класса, дорогого, мастерская в Донецке, много клиентов. Чтоб больше людей ходило в моей одежде. Два года тяжело, потом нормально. Как только клиентская база какая-то появляется, сразу становится легко. И я эту работу назвал как бы работа для старости.

Ею можно заниматься, сколько угодно времени и мужская одежда премиум класса - это у тебя всегда отличные собеседники. Каждый твой костюм продается пять минут. Все остальное - это общение с клиентом, ну, и как правило, какие-то отношения.

2014

Это был самый тяжелый год в моей жизни. Я могу со всей ответственностью сказать. Когда мой мир рухнул и то, что появилось на обломках меня просто шокировало. Скажу честно, я был не готов к такому. Я даже не представлял, почему такое может произойти.

И люди, которых я знал по 20 лет, которые вообще были политически амебные, они, вдруг оказалось, любят Россию. И Путина ждут. И хотят ДНР. Это было тяжело.

1 марта 2014 года мы с товарищем после шабата шли по Артема и пили кофе. После молитвы в синагоге. Мы всегда в одном и том же месте - кафе Traveler’s напротив драматического театра, самый центр. Там кофе был на 10 гривен дороже, чем везде, и поэтому там всегда были свободные места. И когда мы туда пришли - все было занято. А он работал в разных структурах и очень замечал всякие моменты. Говорит, посмотри, люди другие. Люди вообще другие.

И я для себя понял, что они одеты не как украинцы. Очень простая одежда, очень дешевая одежда и очень старая. И акцент русский. Это первые русские, которых привезли откуда-то там из деревень под Белгородом, когда первый митинг прошел, 1 марта. А утром я, до этого за день открыл Facebook и там было написано, готовьтесь, война идет на восток. И это почему-то так врезалось в меня. Даже какие-то картинки появились.

Я думал, что приедет ОМОН, беркут и все это закончится, в течение 2 часов. Оказалось нет. Оказалось, ОМОН, беркут - все на стороне противника нашего.

13 марта люди вышли на митинг на площадь Ленина, первый проукраинский митинг, где убили свободовца. Я тогда еще не определился, за кого я. Я еще пока был в состоянии амебы. Пролилась первая кровь 13 марта. Я просто помню, что каждые выходные что-то происходило плохое.

Потом начался апрель. Началась война в Славянске. Потом появились первые блокпосты в конце апреля в Донецке. В мае уже был треш. Уже была Одесса 2 мая, 20 по-моему все события в аэропорту, которые начали развиваться.

Уже не было Украины. Уже в Донецке было совсем другое что-то. Мы еще не знали, что это. Но уже были блокпосты, уже вооруженные люди могли тебя остановить, ввели комендантский час, уже надо было все время ходить с документами.

У меня просто мастерская находится с одной стороны квартал до СБУ областного, с другой стороны - облгосадминистрация. Я уже начал различать стрелковое оружие, автоматическое, калаш, как стреляет. Это шок и ужас. Город начинает пустеть.

Когда появились блокпосты и первые вооруженные кавказцы и русские, то уже вообще стало понятно, что… мы ждали, когда придет украинская армия и все это закончится. Но не дождались, к сожалению. Мы думали, что везде так. Ну, а тогда везде так и было.

Днепропетровск, Харьков, Одесса, Крым захватили. Николаев, Бердянск, Мариуполь - везде ж было так. Жизнь стала унылой. Ты приходишь на работу, а работы нет. И таких, как ты там полное офисное здание. И все сидят перед входом, курят, обсуждают, бизнес заканчивается, как только начинаются все эти движения.

И это же основная технология - они же убивают тех, кто город оживляет, тех, кто дает работу, потому что грузчик - он берет автомат и идет разбираться. У него ж всегда есть, с кем разобраться. Или там какой-нибудь менеджер со склада или таксист. Таксисты все были за ДНР после Волновахи, когда 51 бригаду расстреляли чеченцы, поубивали много. 18 или 20 человек.

Моя супруга начала возить с подругой воду и какие-то салфетки, одноразовую посуду на какие-то блокпосты. Я говорил, чтобы она этого не делала. И потом она мне сказала, что надо купить три каски. Я говорю, Оля, ну, какие каски? Где их покупать? Первый раз я не отреагировал, второй раз не отреагировал, а потом она попросила купить рации. Дали название.

Я написал пост в Facebook и за день собрал денег на 6 раций, но на дорогих причем, по 2,5 тысячи гривен на тот момент. Еще хватило на какой-то оптический прицел, и еще на что-то. Еще остались деньги. Столько мне накидали на карточку.

Я написал маленький пост, что у меня сейчас с бизнесом полный аут, денег нету уже давно, кто хочет помочь, давайте поможем. Мне столько пришло денег, что я был просто шокирован. Таким количеством на карточку. Причем приходили разные суммы. Даже кто-то 10 тысяч гривен прислал. Отвезли.

Уже стояли блокпосты ДНРовцев. Первый раз мы просто поехали, просто положили в багажник и поехали. Они нас не осматривали. Потом начали осматривать. Мы там брали старые компьютеры, раскручивали их, туда все складывали, закручивали и ехали.

Был такой очень опасный блокпост - это на выезде из Донецка со стороны Мариуполя.

Там было, если б поймали, наверное, убили бы просто.

У меня есть любимый фильм - “Я - легенда” с Филом Смиттом. Я себя чувствовал главным героем этого фильма, где все люди умирают или превращаются в зомби, но зомби таких, которые живут ночью. А он остался один человек и он с собакой. Он ходит по Нью Йорку - ничего нету, он один, “до встречи внутри” (титр из фильма), ходит музыку слушает, на машине ездит, продукты выбирает, одежду выбирает, а людей нет.

И вот в мае, когда начался первый отток, когда первые боевые действия. когда самолеты начали летать, очень много людей начали выезжать из города. Многие выезжали, а многие - дома сидели.

Так вот едешь на работу, там, где раньше, еще 2 недели назад пробки стояли, хоп, ты один стоишь и маршрутка стоит или жигуль какой-то. Фильм заканчивается, что они его поймали. И у меня так вот. Видите, наверное, что-то в этом есть. Взяли и посадили меня на подвал.

Сдала девочка 19 летняя, дочка моей партнерши по ателье. Вот так вот. А мне надо было воду на блокпост отвезти. У меня полная машина, заставленная водой. Я думал, что сейчас сделаю быстро работу и поеду туда. Через Марьинку на Угледар. Ну, потом зашли в цех.

Сначала зашли какие-то непонятные, начали мне тыкать НДВД ДНР. Такое на принтере распечатанное. Я как бы говорю, уходи, ну, так. Начали пререкаться - они ушли, потом пришли с автоматчиком. Автоматчики меня уже заломали, наручники надели, отвезли в СБУ. Сначала просто спрашивали, кто я, что я.

Потом телефон мой посмотрели. То, что они там нашли их заинтересовало. Мы перед этим ездили на блокпост, делали шашлыки солдатам с семьей. Вот. Там были все эти фотографии с автоматами, украинские военные. Потом уже меня передали следователю российскому, он со мной вел допрос. Пять неполных дней. Меня отпустили просто. Всех увели, а мне сказали, чтобы я собирал вещи.

Мне сказали потом, что меня обменяли. И в святой шабат я вышел из тюрьмы ДНРовской. В 10 часов утра. Уже мы собирались уезжать. Все. Мы поняли. что мы тут жить не будем. За украинский флажок в машине уже могли убить в конце апреля. Уже могли с автомата в тебя стрельнуть. В августе уже начались минометные обстрелы и все на этом закончилось.

Квартира осталась. Офис остался. Я там жить точно не буду. Энергетика просто дикая, как проклятие какое-то. Ты чувствуешь это каждой клеткой организма своего. Победа - это когда закончится война. Победа - это потеря территории, потеря людей, но сохранение суверенитета и государственности.

Когда я жил в Донецке, то все, кто поддерживал ДНР, а многие с автоматами бегали, они думали, что воюют с фашизмом в Украине. Здесь фашизма никогда не было.

Те, кто сейчас в АТО, ДНРовцы думают, что они воюют за Порошенко или там за Яценюка и все эти каналы постоянно об этом говорят. А люди там вообще не за них.

Люди вообще, чтобы страну сохранить. Украину. Я хочу жить в Украине, пусть она такая. Пусть она не понятная. Пусть постоянно эти олигархические кланы, но пожив 5 месяце в ДНР, ты начинаешь понимать, что такое авторитарный режим. Они тебя не трогают, пока ты ничего не говоришь. А попробуй сказать. На подвал. Родину надо любить. И помнить, что другой стране вы не нужны.

донеччина росія героїдонбасу агресія війна